— О! Плоскомордый! -Обычно хмурый, человек в синей спецовке с надписью ООО «СЗМП» на спине, резко заулыбался, будто встретил старого друга, с коим не виделись много-много лет – а я уж думал сожгли тебя случайно в кочегарке, вместе с углем.
— Серега, ты посмотри, как он на нас смотрит-то! Ну прям как Ленин на буржуазию!
Электрик Серега только улыбнулся, ну да, мол, бывает. Тем временем Плоскомордый стоял в дверях котельной, которую на заводе именовали просто кочегаркой, и щурился от полуденного апрельского солнышка. Его пепельного цвета шерсть, была покрыта толстым слоем сажи, угольной пыли, золы и еще неизвестно чем.
Да, Плоскомордый был котом.
На ООО СЗМП, что расшифровывалось, как Сибирский Завод Металлургической Продукции, котов любили. Сколько их здесь было, точно никто не знал, состав и численность постоянно менялись, но баночки с кормом и водой стояли почти во всех производственных помещениях завода. Но Плоскомордый был особенным. Никто не помнил когда он здесь появился, словно бы существовал с момента основания, что учитывая славную 50-ти летнюю историю завода, было невозможно.
Вообще, у кота было имя: Кузя, так его прозвали работницы склада готовой продукции, где он в основном и обитал. Но это имя как-то не прижилось, виной тому характерно сплющенная форма мордочки, из-за которой его и прозвали Плоскомордым. На такое прозвище кот совершенно не обижался, хоть горшком назовите, да только в печку не ставьте.
Еще Плоскомордый всегда отличался чудовищно облезлым видом: глаза постоянно слезились, вылезающая клоками шерсть, постоянные коросты, куцый, словно обрезанный хвост. Последним штрихом был невероятно хриплый голос, в те редкие моменты, когда Плоскомордый мяукал, хотелось плакать – это был словно какой-то стон умирающего животного.
Периодически Плоскомордый пропадал. Его могло не бывать по месяцу, потом он внезапно появлялся, чтобы через какое-то время исчезнуть опять. Где, во время своих отлучек, обитается кот никто не знал. Предполагали, что уходит на вольные хлеба в соседний лес, или убегает в деревню, что была в километрах в 10 от завода. Но никого это собственно и не волновало.
В тот день молодой электрик Серега и его начальник, заведующий энергохозяйством, Владимир Евгеньевич, должны были заняться ремонтом насоса дымоудаления котельной. Работа несложная, как говорится: ничего не предвещало. Отключили вводной «пакетник», сняли кожух с электродвигателя…
Последнее, что успел подумать Серега: почему пакетник не сработал? Сильнейший разряд электротока, яркой вспышкой, обжог его тело войдя через правую руку и уйдя в землю по левой ноге. Диэлектрический коврик, или резиновые сапоги спасли бы ситуацию, но ничего этого не было. Единственное, с чем повезло парню, была реакция его начальника – уже через секунду, от удара лопатного черенка, Серега отлетел прочь от проклятого насоса.
Плоскомордый всё также сидел в дверях и щурился на солнце. Легкой кошачьей улыбки на покрытой коростами плоской морде никто, конечно, не заметил.
***
— Ефимовна, не дури! Давай по-хорошему поговорим!
— А что говорить-то? – Седая старуха зыркнула холодным взглядом – всё уже сказано милый человек! Прадед мой этот дом построил, отец мой здесь родился, мать моя сюда жить пришла, я здесь на свет появилась. Здесь я и умирать буду.
Председатель сельсовета Подойников только вздохнул – он и сам понимал, не по-людски это всё. Но, что он мог поделать? Строительство завода дело государственное, село шло под отселение, а дома под разбор и переезд на новое место, за 10 км. ниже по течению речушки Быстрой. Собственно и села то уже не было, большинство домов были разобраны на бревна, бревна сплавлены по реке. Только вот старуха Ефимовна всё упорствовала. Оно и понятно, сниматься с места, где прошла вся твоя жизнь, и в 89 лет куда-то переезжать… Но завод дело государственное…
— Айда хлопцы! – кивнул в сторону старухи председатель – Надо это заканчивать.
Хлопцы послушно двинулись к лежавшей на кровати Ефимовне. Поднять кровать, на панцирной сетке которой, лежала сухонькая старушонка, хлопцам труда не составило. Через пару минут вся процессия уже стояла во дворе.
Старуха еще раз обвила своих нежданных гостей холодным взглядом, останавливаясь на каждом лице: Славик Шишкин, Женя Шастов, Петя Мельников и другие. Она их всех знала, все родились и выросли на её глазах. Но она внимательно рассматривала их и без того знакомые лица, словно запоминая, а потом хрипло, но отчетливо прошептала:
— Да будьте прокляты! Вы, ваши потомки и ваш завод!
Хлопцы только улыбнулись. В эпоху полетов человека в космос даже в глухой Сибири было не принято верить в проклятия. А старуха, прошептав свои последние слова, откинулась на подушку, закрыла глаза и больше их уже не открывала.
***
Молодой электрик Сережа Подойников умер в больнице на третий день. Его фотографию, с черной рамкой в углу, повесили на специальный стенд «Навечно в нашей памяти», справа от молодой девушки Лены Шишкиной, машинистки, сгоревшей прямо в кабине своего козлового крана.
Заведующего электрохозяйством Владимира Евгеньевича Шастова ждал суд и колония, именно он, формально, был ответственен за технику безопасности в тот день.
А что до Плоскомордого – он исчез. Вышел однажды из склада готовой продукции и сгинул где-то на территории. Никто его и не искал.
14.04.2019